Дорога вела меня в неизвестность… Почему я уехала? Я сбежала, бежала от себя, от действительности, от этой жизни..

Видимо, я — трус. Но это уже не имеет смысла. Главное двигаюсь, а значит — живу.

Пустынные дороги дают надежду на бесконечность и беспечность. Мне некуда спешить. Сейчас я спокойна и чувствую себя, каждую клеточку. Ветер ласкает лицо и руки, лежащие на руле. Надо бы подумать, как заработать денег, так как мои уже на сходе. За три недели моей поездки я потратила уже почти все свои сбережения, такими темпами я могу оказаться там, откуда сбежала.

Живот противно заурчал. Кажется, я ела последний раз часов 7 назад, а может и больше. Время потеряло для меня какой-либо смысл. Я припарковала машину на обочине. Глупое решение — я ведь одна на дороге! Для этой местности это привычное явление. Отвыкать от шумных улиц Нью-Йорка было приятно. Я разложила карту на капоте своего верного  Chevrolet Corvette C6 — остатки роскошной жизни. Ближайшее придорожное кафе всего в паре километров. Отлично! Успею доехать до темноты. 

Я вывела машину на дорогу и надавила на педаль газа. Машина с ревом тронулась с места. Здесь нет ограничений скорости, нет правил. Ветер в ушах уносит тебя далеко, а небо, преобразившееся в цвета заката, завораживает. Именно в такие моменты я понимаю, что поступила правильно, выбрав этот путь. Не люблю ехать в темное время суток. Возможно это страх, а может просто попытка остаться обычным человеком, соблюдающим схему: светло — двигайся, темно — спи. Откуда то их глубины вырывается нервный смешок. Само определение «нормальный человек», прозвучавшие в моих устах, становится лживым и приторным.. 

Теплый свет горит в окнах кафе, откуда доносятся возгласы и смех. Дверь со скрипом открылось. Странно, но эти люди настолько пьяны, что они даже меня не заметили, кроме человека за прилавком. Я подошла к нему:

— У Вас можно поужинать?

— Да, — мужчина смерил меня оценивающим взглядом, — Конечно. Могу предложить вам наше фирменное блюдо «Lekomy»

— Спасибо, меня это вполне устроит. И если можно бутылку вина?

— Я посмотрю, что у нас есть, — он вбил в кассовый аппарат, все заказанное мной, и протянул мне чек.

Оплатив все по счету, я села за крайний столик у окна, где было мало освещения. В другом конце зала сидела шумная компания пьяных дальнобойщиков. На такие компании за три недели я насмотрелась сполна. Порой мне их жаль, их жизнь — это замкнутая окружность, а иногда мне становится тошно от их пошлых шуток и запаха перегара. Я отвернулась к окну и тут же пожалела об этом. И сегодня я стану свидетелем продажи женской чести. Как эти женщины могут подавать себя? Иногда мне хочется подойти и просто кинуть им денег! Меня передернуло от мысли, что когда закончатся мои деньги, мне придется стать одной из них. Нет! Надо срочно искать работу. 

— Вот Ваш заказ, — мужчина поставил передо мной тарелку, от него пахло мясом, кинзой и корицей — это самое сочетание из всех, что я когда-либо знала. 

— Спасибо. Вы не забыли насчет вина? 

— Что Вы! Я пришел уточнить, какое вы предпочитаете — белое или красное?

— Красное. И, пожалуйста, не открывайте. Я заберу бутылку с собой.

Мужчины скрылся в подсобном помещении, а я уткнулась в тарелку. Честно говоря, выглядит не очень аппетитно, запах соответствующий… У меня есть выбор: либо умереть с голоду, либо подавиться этим противным ужином. Я отломила кусочек мяса и положила в рот. Приятное тепло наполнило тело. Все же я не ела гораздо дольше, чем мне казалось. 

Я доживала «Lekomy» за несколько минут. Последний кусочек показался мне самым лучшим из всего, что я когда-либо пробовала. Чувство насыщения потянуло меня в сон. Я отодвинула тарелку от себя и еще раз оглядела зал. Старое придорожное кафе, поведавшее на своем веку тысячи дальнобойщиков и их женщин, одиноких людей, потерявших себя в странствиях, и просто случайных личностей, проезжавших мимо. Как странно время застряло в этом месте. На секунду можно перенестись прошлое в  50-60-е года и почувствовать себя причастным к чему-то большему. Напротив меня сидел парень. Он смотрел на меня, не отрываясь, но я его абсолютно не интересую. Знаю такие взгляды не понаслышке. Сейчас он где-то далеко, возможно, прощается с девушкой, а, возможно, думает, как жить дальше. 

Думаю не стоит подходить к нему, пусть разберется во всем сам. Одиночество — его врач. Я взяла свою бутылку вина и вышла из кафе. Темнота уже окутала землю. Придется ночевать в машине. Я нашла свою машину на стоянке. Забравшись внутрь, закрыла ее и опустила сиденье. Минус моей машины в том, что она очень маленькая, и ночь, проведенная в ней, сущий ад.